Однако, ту тонкую грань между действительно правовым спором и откровенной уголовщиной некоторые правоохранители не видят, а поэтому из соображений «как бы чего не вышло», предпочитают не связываться с ситуацией и даже не пытаться искать справедливость. Так, значительное количество времени и сил стоило убедить органы следствия в том, что мой доверитель (потерпевший), отдавая свой снегоход для ремонта не подразумевал возможность его продажи директором соответствующего сервиса. Пришлось постараться, чтоб доказать, что лицо, продав принадлежащую потерпевшему технику, не имело на это право и совершив указанные действия, не вернув даже вырученные за технику деньги, совершило растрату вверенного ему имущества, что образует состав уголовного преступления.
В ходе досудебное стадии у меня, как адвоката-представителя потерпевшего, стояла задача оказать правовое следователю сопровождение, доказать, что уголовным законом содеянное квалифицируется как преступление, что даже если бы мой доверитель и уполномочил обвиняемого на продажу техники по устному договору комиссии, обвиняемый все равно обязан был передать потерпевшему вырученные деньги.
Много времени ушло на установление подтвержденных, а стало быть, фактических обстоятельств, поиск доказательств (не обошлось и без юридических законных хитростей). В итоге мне удалось отстоять права потерпевшего на возбуждение уголовного дела по факту причиненного ему ущерба, используя определенную методику, выстроенную опытным путем, я убедил не признающего вину обвиняемого и его адвоката на необходимость полного возмещения ущерба, в связи с чем в финансовом смысле ущерб, причиненный потерпевшему, фактически был нивелирован. Моральной сатисфакцией потерпевшему послужило признание судом обвиняемого виновным в совершении инкриминируемого ему преступления с назначением наказания, пусть по нашему ходатайству и не самого строгого из возможных.
На работу ушло 11 месяцев, но усилия того стоили, права потерпевшего полностью восстановлены, хотя до обращения ко мне он не мог убедить сотрудников правоохранительных органов, что в о ношении него действительно совершено преступление.